Предыдущая   На главную   Содержание   Следующая     Самая высокая ценность этих выдержек из книг в том, что рукописи их были проверены самим равом Ицхаком-Иосефом ЗИЛЬБЕРОМ… Последнюю мою книгу об отце «Сквозь дымку снов-воспоминаний» рав Ицхак не только прочел, но и дал высокую оценку, что послужило Благословением книги. Он меня только попросил выбросить одну фразу, сказав: «Это еще рано…» Дай Б-г мне найти в черновиках эту фразу, касающуюся самого рава… Ведь сейчас уже время наступило. РАССКАЗЫ О РАВЕ ИЦХАКЕ ЗИЛЬБЕРЕ ИЗ ПРЕЖНИХ КНИГ ВОЗВРАЩЕНИЕ К ИСТОКАМ Долгим и нелегким был наш путь к Истине, к Истокам к служению В-вышнему, возвращение к корням, питавших наших праотцев. Путь женщины более короток и скор, и может быть потому, что она существо изначально более духовное, т.к. создана уже из готового материала, из тела первого человека. А известно, что в природе все устроено так, чтобы возносить материальное все ближе к духовному. Растения питаются неживой землей, возвышая ее до их уровня. Животное поедает растение, поднимая его на более высокий уровень. Человек приносит животное на алтарь, или после шхиты (ритуальный забой) поедает мясо, вознося животное на более высокий духовный уровень. Итак, путь к Создателю и Правителю мира был нелегок и непрост. Мощным толчком послужили события с нашим Додиком в кибуце «Амир», хотя и раньше шел процесс познавания: поиски ответов на вопросы. Наш приезд в Израиль, людей, так далеких от еврейства, был первым шагом на этом пути. В Кирьят-Шмона посчастливилось встретиться с невероятной парой: рав Эфраим Йона (зацал!) и рабанит Эстер Шахор (сегодня – рабанит Эстер Лиор). Он приехал добровольцем возглавлять иешиву-эсдер, она была его верной спутницей и помощницей. Именно Эстер помогла Лее стать на верный путь. Дети наши были верными проводниками в обширные и богатые леса еврейства. Слава В-вышнему, что Он так нас одарил! ИЗ КНИГИ "ПРОШЛЫЕ СТИХИ" ВСТУПЛЕНИЕ Я убежден, что В-вышний дает испытания любому человеку не просто так. Во всем имеется прямой или скрытый смысл. Все, что мы проходим в жизни, все, что нам приходится делать, не проходит бесследно, а дано для будущего. Только надо это правильно использовать. Например, будучи уже врачом (довольно уважаемым и относительно преуспевающим в частной практике), я вдруг решил полностью посвятить свою жизнь искусству театра. Мне стоило огромных усилий пройти труднейшие конкурсы и, после года абитуриенства, поступить на вечернее отделение режиссерского факультета Ленинградского института театра и кино, к самому Георгию Товстоногову. Я был готов оставить медицину, которую любил. Но судьба распорядилась иначе. После спектакля, который я поставил трем выпускницам института Культуры (режиссер, балетмейстер и музыкант) в Тосненском доме культуры под названием «На наших знаменах написано слово ПОБЕДА», меня не только изгнали из института за «ярый национализм», но еще и «таскали» в КГБ. Это отдельная повесть. Казалось, зачем мне нужно было губить лучшие 3-4 года. В дальнейшем я почти что забыл об этом. Так нет же. Работая с огромными аудиториями в области моего метода «Медицинской релаксации», а теперь и с многотысячными слушателями религиозных радиостанций, помогая им исцелиться от множества болезней и проблем, я благодарю Б-га за тот опыт, который он мне подарил в мою бытность актером народного театра, учебы в театральном институте, съемок в кино. А теперь я использую этот опыт в религиозных видеофильмах для международного религиозного «интернета» в США. Известно, что «тшува» (раскаяние и принятие решения больше не повторять нарушений законов Торы) снимает наши грехи. Если мы раскаиваемся от страха перед Небесами, то наши грехи стираются, как будто их не было. Если же мы делаем «тшуву» из любви к В-вышнему (не от страха наказания), то не только стираются грехи, но они же могут засчитаться, как наши заслуги. Приведу пример с видеокассетами. У нас когда-то были записаны видеофильмы, в том числе и «кровавые», и нецеломудренные. Когда мы поняли, раскаялись, то первым желанием было их просто уничтожить. Подумав, мы решили, что можно начисто стереть те видеозаписи. Но, вспомнив о «тшуве» с любовью к Небесам, мы на те же не кошерные кассеты записали лекции, уроки превосходных раввинов: Ицхака ЗИЛЬБЕРА, Иоэля ШВАРЦА, Агарона НЕМИРОВСКОГО (з”л). И теперь многие могут смотреть эти прекрасные, нужные и полезные записи. Разве это не похоже на то, когда грехи переходят в заслуги? Так же может быть и с прошлыми стихами. Дай-то Б-г! Цель издания избранных стихов в том, чтобы показать читателям (а читать их будут, в основном, не религиозные люди), что обращается к ним не «праведник», не человек, обученный с детства знаниям и законам Торы, а такой же «мясо и кровь», как и они сами. Тогда легче понять, что любой еврей в любом возрасте может вернуться к Истокам, придти к познанию Создателя мира. Ибо вся моя цель – всем, что у меня было, есть и, с Б-жьей помощью, еще будет, послужить В-вышнему, Б-гу Авраама, Ицхака и Яакова. Дай же, Творец, моим стихам силу проникнуть в души и сделать задуманное дело. Амен. ИЗ КНИГИ «СКВОЗЬ ДЫМКУ СНОВ-ВОСПОМИНАНИЙ» В КАЗАНИ Казанские воспоминания, где мы пробыли всю эвакуацию до середины 1945г. По прихоти судьбы я родился здесь, провел всю эвакуацию, а потом перед отъездом в Израиль мать со всей семьей несколько лет жила тут. Почему-то очень трудно приступить к воспоминаниям о Казани, хотя это были, возможно, самые острые по восприятию периоды моей жизни. Безотцовщина, война, голод, холод. Мои незабываемые военные годы, кто бы, какой бы мастер их смог описать... Огромные, обтянутые черным картоном громкоговорители, установленные на деревянных столбах, вокруг которых собирались толпы людей, чтобы послушать последние сообщения Совинформбюро, передаваемые незабываемым голосом Левитана. Где-то наши войска отступили, где-то после тяжелых оборонительных боев прорвана наша оборона, столько-то погибло, столько-то ранено… А потом, к концу войны, сообщения о наступлении наших войск. Или солдатские письма. Когда отец с раздробленной ступней ноги лечился в казанском госпитале, он оставил мне трофейную сумку на ремне из какого-то неизвестного у нас материала. Она застегивалась на застежку-кнопку. В нее-то я и собирал отцовские письма с фронта. Каждое письмо было огромным событием. ВОЕННЫЕ ТРЕУГОЛЬНИКИ Казань сегодня мне видится и еще в одном аспекте. В это же время там же жил, боролся за еврейство, отвоевывал каждую святую субботу, служил всей своей жизнью В-вышнему мой сегодняшний Учитель и Спаситель, раввин Ицхак Иосеф Зильбер. О нем, о его необычной жизни кто-то более талантливый должен написать книгу, а может быть, и несколько томов. Я убежден, что каждый его ученик, а таковых – тысячи, должен написать о нашем Учителе со своего ракурса. После посещения в Америке великих мудрецов нашего поколения рава Моше Файнштейна и Любавического ребе рав Ицхак стал рассказывать эпизоды из своей жизни. Эти эпизоды не просто познавательны, безумно интересные и потрясающие, но они и самое наглядное подтверждение Торы, которую рав учит всю свою жизнь в самых невероятных для человека условиях и которой обучает поколения учеников.* *** Получилось так, что я был все военные годы в радиусе воздействия рава Ицхака Зильбера, тогда молодого человека. Рав родился в 1917 году, год Октябрьской революции, для которой он оказался, по их понятиям, самым страшным врагом. Я родился спустя 20 лет, в знаменитом 1937 году, когда стаями сажали евреев, проводили знаменитые «чистки», и евреи, за редким исключением, перестали делать обрезание своим детям. Рав Ицхак, вроде бы, и не похож на моего покойного отца. Но есть в них что-то общее: может быть, нос, взгляд серо голубых глаз; может, общее происхождение из литовских евреев. Иногда, когда во время урока рав бросает неуловимый взор в мою сторону, будто читая мысли, я всей душой чувствую отцовский взгляд. Когда меня «припирает», а случается часто, то в первую очередь бегу к раву. У него ВСЕГДА есть время и силы НА ВСЕХ, НА ВСЯКОГО, даже в самые тяжелые времена его нелегкой жизни... Как-то рав рассказывал о том, как в очередной раз, борясь за субботу, он скрывался в лодке на берегу реки. Видимо, это происходило в 1952 году, когда я уже не жил в Казани, но мне ярко представился эпизод из моего детства. НА КАЗАНКЕ Голубое бездонное небо, летнее, теплое солнышко. На берегу реки множество детворы. Шум, радостный гвалт, визг, всплески от купающихся тел. Где-то выше по течению работает какое-то сооружение, видимо, водяная мельница. Прекрасная идиллия среди бури страшной войны. На противоположном берегу копошатся какие-то серые фигурки. Они постоянно что-то делают, двигаются, наклоняются. Немного в стороне два вооруженных солдата лениво развалились на перевернутой просмоленной лодке. .. И вдруг крики, тревожные свистки… Серые фигурки сгоняют на построение… Кто, зачем, почему?.. Не много радости и развлечений было в моем детстве, поэтому они все мне запомнились. «Махнушка» – к кусочку кожи с шерстью наружу в центре прикреплялся какой-нибудь вес, чаще из свинца. Такую «махнушку» мы подбивали внутренней частью стопы так, чтобы она не падала. Были спецы, державшие ее в воздухе до получаса. Или еще мы играли в монеты. Монетой стукали об стенку, она отлетала, а затем следующий, тоже ударяя своей монетой о стенку, старался, чтобы его упала невдалеке от соперника так, чтобы, измеряя расстояние растопыренными пальцами руки, можно было их соединить. Чаще выигрывал тот, у кого «лапа» была больше. Вообще, с монетами были десятки игр на деньги. Настоящие типографские карты были редкостью, в «подкидного дурака» играли самодельными. До многого додумывалась военная шпана… Огромным событием и невероятным наслаждением были редкие вылазки на природу, особенно с возможностью искупаться. Была огромная, необъятная взору Волга, не уступала ей и Кама. Озеро Кабан. Но это были далекие и недоступные вылазки. Ближе была речка Казанка, протекавшая где-то неподалеку от казанского Кремля. За всю войну мы с мамой были там раз пять. Помню один случай, который вспомнился во время рассказа рава Ицхака о его заключении, о борьбе за очередную субботу, когда он скрывался в прибрежной лодке.* Я думаю, что эти события разделяют лет восемь, но они так схожи. Отец еще сильно хромал, не мог ходить без палки-костыля, но старался по всякому порадовать нас, его детей, так долго бывших на положении сирот войны, когда он числился пропавшим без вести. Вспомнился наш день на Казанке. Мне было, видимо, лет шесть с чем-то, а Зине – три года. Помню, как мы долго выбирались, и вот оказались на реке. Мать выпросила отпуск на день (военное время!), и они с отцом все время были вместе на берегу, все говорили, говорили и не могли наговориться. Передо мною и до сих пор стоит эта картина безмятежного счастья, минуты затишья той страшной войны. Мои незабываемые отец и мать! Вдруг на противоположной стороне Казанки стало что-то твориться. Суетились люди, пробегали вооруженные солдаты. Крики, суета, кого-то искали. Согнали в одну кучу маленькие серые фигурки в старых ватниках-фуфайках. Это были заключенные: ЗеКа. Их выстроили по рядам, окружили охранниками. Начальство бегало, все пересчитывало, выкликая по номерам. Видимо, кого-то не хватало. На том берегу лежали старые лодки: некоторые стояли обычным образом, а большинство были перевернуты вверх просмоленным дном. Под перевернутыми лодками тоже что-то разыскивали. Это длилось около часа, а после появились люди с собаками на поводках, которые что-то вынюхивали, искали… Люди на этом берегу посерьезнели, многие убрались «подальше от греха». Отец комментировал нам, что, видимо, пропал заключенный, его ищут, ведь заключенный не имеет права пропадать – такой закон. Позже, видимо, его все же нашли, ибо все успокоенные исчезли со сцены. И серые телогрейки нестройными рядами, и окружающая охрана ВОХРА, и две возбужденные овчарки. А перед этим кого-то били… Отец и мать старались отвлечь наше внимание от этого зрелища. Мои детские воспоминания о серых людях, а может быть, и не совсем людях, в старых ватниках - не из приятных. Их я видел изредка, иногда на земляных работах, на ремонте трамвайных рельсов. Они ходили, как тени, всегда под вооруженной охраной. Они никогда не пели, не смеялись, их лиц я не мог различить, т.е. они все были на одно лицо. Какие-то серые, блинообразные, худые до измождения, ничего не выражающие маски. Никогда я не замечал и тени улыбки на этих лицах-масках, лишь изредка голодный колющий волчий взгляд. Их черные, грязные руки всегда были заняты какой-то работой, или они несли их сцепленными за спиной. Никаких жестов, движений, выражающих человеческие чувства. Только иногда, когда охрана их не видела, эти страшные руки сжимались в кулаки. Они ходили, как тени из другого мира. Я их боялся. Но не только боялся, может быть, и ненавидел. Ведь так меня научили с детского сада и позже (так учили всех октябрят, пионеров и комсомольцев): эти полулюди – преступники, они желают зла всем нам, советским людям, они враги советской власти, а значит – пособники самого лютого врага человечества – немецкого фашизма. Я всегда сторонился их, избегал встречи или близкого контакта, и даже не было простого любопытства наблюдать за ними. Так учили нас. Вообще, нельзя было жалеть ни нищих, ни голодных, ни калек. Этому тоже нас обучали с пеленок. И когда я читал о жалости и сострадании к им подобным в книжках русских классиков, то никак не идентифицировал с нашими бедолагами. Ведь то были люди из другого, книжного мира. А детская душа - такая чистая, жалостливая, чувствительная к горю других. Как нас ломала советская власть! И все же я плакал часто и горько, о чем уже упоминал. На слезы, чистые детские слезы не надо было отоваривать «карточки», выдавать лимита. Но и плакать нужно было наедине, в укромном уголке: «Москва слезам не верит…» КАК ТРУДНО НАСТОЯЩЕЕ ПРОЩЕНИЕ. ПРОСТИТЬ ОБИДЧИКА Рав Ицхак всегда учил: «Не обижайся... Не думай о себе больше, чем положено. Умей прощать...» Я был хорошо тренирован на Его уроках, когда пришлось «ломать свое Я», не обижаясь на замечания, иногда очень грубые, учеников, годящихся мне во внуки... -Ты зарабатываешь 500 долларов здесь и еще в пять раз больше – ТАМ, - говорил Рав Зильбер. Слава Б-гу, я прошел у него хорошую школу... - Я когда-то был очень гневлив. Пришлось много работать, ломать себя, - не однажды говорил Рав... - А теперь как? - Немного полегче, - говорил человек, который был САМА ДОБРОТА, ВСЕПРОЩЕНИЕ и ПРОСТОТА (Б-жественная простота и тмимут)... Пришел пораньше в субботу в «штибл», как обычно, занял место для сына и спокойно молюсь в тишине. С опозданием заходит какой-то молодой человек. Сел на свободное место неподалеку от меня. И вдруг в полной тишине стал делать замечания вслух, мол, какое имеют право занимать для кого-то место… Я промолчал. В тишине среди легкого гула от полушепота молитвы десятков людей, он продолжал укорять... Видя невыносимость ситуации, я подошел к нему и на ухо объяснил, что сейчас должен придти мой сын, который провел бессонную ночь из-за болезни одной из трех дочерей… Но, как только я отошел, он продолжил обвинения… Терпеливо молчал, но самое страшное для было то, что все, более пятидесяти евреев, которые собрались на молитве, тоже молчали, не сделав ему ни одного замечания… Вспомнился случай с Камцей и Бар-Камцей, из-за которых по преданию был разрушен Второй Храм. Тогда мудрецы, присутствовавшие при разбирательстве, не вмешались, не сказали ни слова… Не всегда молчание – золото. Мы продолжали молиться, а он – вслух укорять… Тогда я понял, что мне это испытание публичным позором послано сверху, а он – лишь посланник. Но каким мерзким был этот посланник… Но не выдержал, оставил оба места и отошел молиться стоя, прямо позади моего «укорителя». Где уж мне было до полноценной молитвы. Я просил у Б-га силы, чтобы не только устоять, но еще и простить обидчику. Как меня учил мой Учитель - большая заслуга прощать еврею. Он образно выражался: «Пятьсот долларов за каждую прощеную обиду». Пожилой человек, отец пятерых взрослых детей, дедушка нескольких внуков, должен был стоять позади наглого молодого человека и бороться со своим Дурным Началом. Это была нелегкая война с отступлениями. Я настолько был занят борьбой, стараниями выполнить молитву, «обидами» на молчавших людей, что просто не замечал никого вокруг. Но вот первая часть молитвы прошла. Вот всем обществом перекочевываем в соседнюю большую комнату для чтения субботней главы Торы. Слава Б-гу, кажется, уже переборол себя и на верном пути окончательного прощения обидчику. Я радовался своему духовному продвижению. И вдруг пронеслась мысль-догадка.* «Хазара битшува», настоящее раскаяние может быть только тогда, когда человек в аналогичной ситуации ведет себя в корне наоборот. Подумал, что такой момент-расплата наступил сейчас для меня. Усилия для полного прощения, более того, благодарности В-вышнему за то, что он дал возможность исправиться на этом свете, не платя намного дороже Там, удесятерились. Я простил. Ах, как сладостно настоящее прощение, когда ты себя чувствуешь евреем, соблюдающим Заповеди! Я был счастлив. Такого душевного подъема я не испытывал давно… Кончилась субботняя молитва, толпа молящихся медленно выливалась из переполненного, душного барака, растекаясь тихими потоками по домам, где их ждала праздничная субботняя трапеза. И вдруг я вижу Давида. Он подходит ко мне, чем-то встревоженный. Смотрит на мое сияющее лицо и ничего не понимает. Взволнованно говорит, что ему всё рассказали, что он стоял рядом с виновником позорного происшествия, все время думая, что и как сделать тому. Тот же, узнав, что это мой сын, со страхом поглядывал на истово молящегося 100-килограммового бородатого мужика … Я набросился на сына: - Сейчас же прости ему! Тут, на месте… Я полностью простил ему, работал над этим всю молитву. Не ломай моей заслуги! Я прошу тебя… Чуткий и тонкий человек, по-настоящему верующий еврей, Давид сразу же все понял: -Я постараюсь… Сейчас я это сделаю. Но ведь ты прощал за себя, а я должен простить за своего отца – это труднее… Отец, я горжусь тобою… «ВЕЩИЕ» СНЫ Человек проводит во сне минимум треть жизни, если не считать ранних детских лет, когда большую часть суток он спит. Без пищи человек может жить около месяца, без воды – несколько дней. Без сна не обойтись более двух суток. Если бы обыкновенный человек знал, сколько существует проблем, связанных со сном, то он бы несколько раз в день благодарил В-вышнего, дающего ему нормальный сон. Трудности засыпания; беспокойный ночной сон (крики, разговор, скрежет зубами, ночной храп); внезапные пробуждения со страхом, сердцебиением и холодным потом; кошмарные сны; невозможность вновь заснуть; тяжелое, затяжное пробуждение и еще десятки иных расстройств… В еврействе есть мнение, что ночью во время сна наша душа покидает тело. Где и как она путешествует, никто не знает. По утрам при пробуждении, еще до омовения рук, еврей говорит «Моде ани…», благодаря В-вышнего за то, что он вернул душу в его тело. Работа с пациентами и сотрудничество с лабораторией сна дало обильный материал, связанный со сном и сновидениями. Известно, что лучше, если еврей не будет придавать значения снам. И в то же время, если человек должен поститься в субботу (как правило, в субботу нельзя поститься), то одно из исключений - по причине снов. Я обычно снам не придаю значения, да и не такой уж я «сновидец». И сны мне снятся не всегда, да я их почти и не помню. Но в моей жизни было несколько снов, которые вошли в мою жизнь, хотя некоторые из них снились лет 40-50 тому назад. СОЛЕНЫЙ КОФЕ Чаще всего он не успевает ни поесть, ни попить. Зная, что он фактически голодный, а это можно определить по тому, как он пьет приготовленный стакан с напитком, я старался к его приходу приготовить стакан сладкого растворимого кофе и еще стакан теплого подслащенного молока. Как обычно, я приготовил к его приходу эти два стакана, еще обратив внимание, насколько сегодня белый и чистый сахар у кипящего самовара в иешиве. У нас не было постоянного места занятий: то во дворе, то перед входом под развесистой яблоней (это место рав называл: наш «Ган Эден»), то на балкончике, то в проходе между учебными комнатами. По обычаю рава сразу же сели заниматься, не теряя ни минуты. Я с радостью приношу ему с первого этажа два еще дымящихся стакана. Как всегда, рав, не прерывая занятия, сказал благословение и начал залпом пить стакан кофе. Радуясь, что он хоть что-то за этот день выпьет, я смотрел на него. Вдруг выражение его лица самую чуточку изменилось, рав отставил стакан с кофе, быстро схватил стакан с молоком (а я добавил туда целых полторы ложечки сахара) и стал жадно пить. И опять выражение лица переменилось самую малость, и он незаметно, продолжая, как ни в чем не бывало, давать урок, отставил в сторонку и стакан с молоком. И тогда у меня промелькнуло о подозрительно белом сахаре. -Квод а рав, что там - соль?! Как бы извиняясь, между прочим, он ответил, что у него проблемы с сердцем, и врачи запретили есть соленое. И это все. Не сморщился, не скривился, не выплюнул кофе, «заслащенный» тремя ложечками соли. И потом, запив это соленым молоком, тоже не обратил ничьего внимания. Праведник так бы, наверное, и выпил ужасную гадость, если бы врачи не запретили употреблять соль… СОН О МОЕМ УЧИТЕЛЕ Если В-вышний пожелает, то я еще напишу о нашем учителе, раввине Ицхаке Иосифе Зильбере. Напишу, не потому, что я писатель, а просто, потому что каждый ученик должен написать о своем Учителе, как и каждый сын о своем отце. Надо бы написать то, что только я один увидел в Нем, предназначенное только мне одному… А пока хочу рассказать о сне, который в мельчайших подробностях и деталях осуществился наяву, когда рав Ицхак должен был пройти операцию «на открытом сердце». Откровенно говоря, я даже не знал о предстоящей операции. Было известно, что рав чувствует себя неважно, что проходит какие-то обследования, может быть, только один этот факт может показать, как он скрывал от нас, его учеников, свое своего состояние здоровья. Как правило, он ежедневно прибегал к нам в иешиву «Двар Иерушалаим» после обычных утренних «похождений»: ранняя молитва «ватиким», прием жаждущих с утра, где-то Брит-Мила (или несколько), работа с агунот (не разведенные) в Рабануте. *** Итак, мне приснился сон. Он снился мне долго, в деталях. Как будто бы рав нуждается в моей профессиональной помощи, только я ему могу помочь. Но почему-то его скрывают от меня: то в одном месте, где я с трудом его нахожу, то в другом, где вновь чудом я обнаруживаю его. И все-таки, вопреки всем помехам, во сне я сумел ему помочь моим способом. Еще помнилось, как он идет по какому-то длинному коридору после перенесенного недуга, и не идет, а как бы летит по воздуху… Почему-то Лея, моя супруга, тоже оказывается здесь же рядом… Да еще я должен был достать свое удостоверение личности (теудат зегут), которое раньше я обычно никогда не носил с собою… Короче, длинный на всю ночь, тяжелый сон приснился мне. И без конца все мешали мне встретиться и помогать раву. Я лежу в кровати, перебирая события этого странного сновидения, вспоминая, каким слабым и болезненным я видел там Учителя, в сомнениях, рассказать ли Лее об этом сне... Но вернемся к раву Ицхаку. Хотя очень показательно, что оба таких больших знатока Торы явились мне почти одновременно. Я рассказал о своем сне Лее, не упомянув незначительной детали об удостоверении личности. И забыл об этом. Рава я не стал разыскивать – ну, приснилось, так что? Не помню как, но мне стало известно, что рав госпитализирован в больнице, где находится в нелегком состоянии. Потом пошли слухи, что его должны оперировать. Тогда я вспомнил сон, которого вообще-то и не забывал, и стал искать пути, как добраться до рава. Но все – бесполезно. Как будто концы ушли в воду. Следует отметить, что еще при жизни рабанит Гиты, они были у меня на врачебном приеме. Обнаружив очень высокое РОЭ, я срочно направил ее на исследования. К сожалению, нашли злокачественную болезнь, стали «лечить», она скончалась (зихрона ливраха!). Лея в последние дни жизни рабанит часто бывала у нее в больнице и даже ухитрялась кормить ее с ложечки, когда другим это не удавалось, слушать рассказы рабанит о нелегкой жизни и о тех чудесах, которые В-вышний делал для их семьи.* *** ОПЕРАЦИЯ «НА ОТКРЫТОМ СЕРДЦЕ» Когда я узнал, что рав Ицхак в тяжелом состоянии и ему предстоит операция на сердце, я начал его упорно искать. Происходило всё точно, как было во сне. На все звонки его родным, общим друзьям, соученикам и знакомым я получал один ответ: «Неизвестно где он. Он должен быть изолирован перед трудной операцией». О своем сне я, конечно, никому не рассказывал, но объяснял, что могу быть ему полезен, как врач. Только его сыну, раву Бенциону, я намеками рассказал про сон, где мне было сказано, что только я ему могу помочь. Правда, во сне я не знал о какой операции идет речь, и как конкретно я могу ему помочь. Но уже во сне, где были эти трудности поиска рава, было показано, что я все же сумел ему помочь и очень серьезно. Рав исчез, пропали все его следы. Я - в напряжении, которое передалось и Лее. Я знаю, что могу помочь, обязан это сделать. Но как быть? Рав исчез с горизонта… В напряжении, в поисках и телефонных звонках прошла вся неделя. Конечно же, я продолжал ходить на занятия в иешиву, принимал пациентов, работал на религиозном радио, давал лекции, но настроение оставалось неважным. От Любавического Ребе нет вестей. Состояние его по сообщениям печати ухудшается: парализован и лежит в госпитале. Я понял, как и привиделось, что мои материалы просто не доходят до него. Я не его хасид. Но ведь – еврей, знаток Торы, большой раввин… Рава Ицхака куда-то запрятали. А ведь я должен и могу помочь… Это было в пятницу, перед наступлением субботы. Я пришел с урока рава А. Немировского (зацал!), сумел снять на видео и урок гениального раввина Иоэля Шварца. И вдруг Лея взволновано: -Недавно звонила Лена Б… С нею неожиданно связался рав Ицхак и спрашивал наш телефон. Он должен был срочно позвонить нам в связи с его здоровьем, кажется, ты можешь ему помочь. Он точно не сказал, где он сейчас находится, назвал отель, вроде бы под названием Рейх, Тайх или Райх. Лена дала ему наш телефон, но, несмотря на то, что мы очень часто перезваниваемся, на этот раз дала номер телефона с ошибкой в одной цифре. Где рав, она точно не знает. До него не могла дозвониться. Я вот уже больше часа пытаюсь найти отель с подобным названием через справочное бюро по телефону. Мне удалось узнать, что существует отель «Райх» и получить его номер телефона. Там постоянно занято, а когда я сумела дозвониться, то сказали, что телефоны постояльцев засекречены, и никого они не собираются разыскивать… Наступала Святая Суббота. В субботу мне тоже во сне что-то мерещилось, связанное с равом, но что – не помню. Весь день периодически приходила мысль: -Как его разыскать, чтобы помочь? Ведь все идет точно по сну. На исходе субботы Лея вновь пыталась выяснить, где же рав и что он хотел от меня. Она сделала десяток телефонных звонков, в том числе и несколько в отель «Райх». И вдруг раздается странный телефонный звонок, напоминающий звонок из-за границы. Лея поднимает трубку и слышит голос рава Ицхака, который вызывает кого-то в Канаде. Тогда она ему объясняет, что это наш телефон, что перед субботой он звонил к Лене Б., разыскивая наш телефон, а та по ошибке дала ему неправильный номер. Я взял трубку и слышу, как рав спрашивает, как он попал к нам, если звонит в Канаду. Он сообщил, что ему не могут делать операцию на сердце из-за Бронхиальной астмы, что он будет в отеле «Райх», пока не подготовится к операции, и не могу ли я помочь. Дальше все шло по программе того сна. Я тотчас же поехал по указанному адресу, с трудом разыскал этот небольшой отель. При входе меня хотели задержать, но я показал удостоверение врача и карточку гипнотерапевта, сказав, что иду по личному приглашению рава Ицхака Зильбера. При входе в комнату меня ждала «личная охрана», которая изо всех сил, как в том сне, пыталась мне помешать войти. Я застал рава с каким-то русскоговорящим господином, который, как выяснилось, и сам прошел операцию «на открытом сердце». Раву Ицхаку дали какую-то трубку, куда он должен был тренироваться дуть, пока не сумеет выдуть необходимый напор воздуха. Рав пожаловался, что он дует-дует, а ничего не получается, в легких при дыхании раздаются хрипы. Я сразу же (в присутствии того господина) начал работать с равом своим методом «Медицинской релаксации». Рав сразу же вошел в нужное состояние. Не обращая внимания на продолжающиеся помехи, я сумел завершить лечебную встречу. После встречи при новых попытках рава аппарат для выдувания начал действовать... Еще несколько случаев из того сна. Я знал, что после операции, которую уже смогли сделать, я должен был передать ему мою лечебную кассету для послеоперационного периода. Зная по ходу сна, что опять будут всяческие помехи, вставил кассету в миниатюрный магнитофон на батарейках, который можно было включить простым нажатием клавиши. И вот мы в больнице. Прошло полтора дня после сложнейшей операции. Обычно больной находится в реанимационной комнате, изолированный от внешнего мира, присоединенный к множеству медицинских приборов. Мы с Леей на цыпочках идем по больничному коридору, разыскивая послеоперационную палату. И вдруг – по коридору идет, как бы плывет по воздуху, рав Ицхак, весь перебинтованный, с капельницами в вене, а за ним поспевает кто-то, катя вслед стойку с внутривенными вливаниями. Он ни на кого не смотрит. Внезапно замедляет движение, приближаясь к Лее, и горячо благодарит ее за то, что она в свое время сделала для рабанит Гиты… Как во сне. После этого мне удалось убедить персонал пропустить меня в послеоперационную палату, где мне все же удалось вручить раву магнитофон с лечебной кассетой, объяснив на какую кнопку нужно нажать. Пользовался ли он кассетой, я не знаю, но послеоперационный период прошел благополучно. Рав вновь исчез с поля зрения, его опять куда-то «запрятали». В этот период ко мне на лечение из Хайфы приехал очень сложный пациент: тяжелейшая астма, гипертоническая болезнь сахарный диабет, сердечная недостаточность. Кроме 32-х лекарств, он ночами еще получал ингаляции и пользовался распылителями со стероидами. Ночами он не спал, как и его супруга, часто вызывая во время приступов «скорую помощь». Они остановились на неделю в гостинице «Тамир». Кстати, в этом же отеле мы справляли свадьбу нашего первенца Давида, куда рав Ицхак пришел до начала (пока не было музыки) во время «шлошим» по рабанит Гите, чтобы поздравить его. Потом на видеокассете я увидел, как рав Ицхак с трудом шел, хромая, поддерживаемый Ицхаком Гольденбергом. Как рав спасал, тянул ВСЮ НАШУ СЕМЬЮ, я пока всего не могу писать. Но поверьте, я не знаю, где бы мы все были сегодня, если бы не его молитвы, благословения, советы и действия по Галахе… После очередного сеанса с хайфским пациентом я бегал по гостинице в поисках «миньяна», чтобы помолиться «Минху». Еле разыскал комнату, где молились, успев встать на молитву «шмона эсре». Закончив молитву, я вижу… рава Ицхака, сидящего на стуле… После молитвы, как и было показано во сне, мне удалось проникнуть в его комнату и провести с ним лечение. «Личная охрана» уже была более благосклонна, и не мешала нам работать. Так мне удалось провести несколько лечебных встреч с равом, используя право приходить в гостиницу к моему пациенту. И вот я уже завершаю курс лечения с гостем из Хайфы с потрясающими результатами. Завершающая встреча, и я, окрыленный успехом, спускаюсь в вестибюль, чтобы мчаться домой, так как наступает Суббота. Как обычно, мы были вместе с Леей, которая не только медсестра, рефлексолог, но и заведующая нашей клиникой. И вдруг вижу у стойки администрации, пригорюнившись, стоят рав Ицхак Зильбер и его сын рав Бенцион. Ни о чем не спрашивая, помня только сон, я сразу же достаю из кармана мое удостоверение личности «теудат зегут», не зная еще для чего. Оказалось, что они выписали чек для оплаты за пребывания рава в гостинице, и что-то там должны были исправить. Исправление недействительно без предоставления удостоверения личности. А, конечно же, ни у рава Ицхака, ни у рава Бенциона «теудат зегута» с собой не оказалось. Так что мое удостоверение, которое я забрал потом через пару дней, оказалось как раз точно к месту. Я напомнил раву о сне и о том удостоверении, которое мне приснилось. В быстром темпе мы подвезли раввинов к их дому и помчались в Рамот встречать наступающую Субботу. Так завершился сон. Не дай Б-г, чтобы читатель мог подумать, что родные рава были против меня, не допуская меня к нему. Просто – такой был сон. Наоборот, уже в период последней госпитализации с острой сердечной недостаточностью, когда мы устраивали молитвы за его здоровье у Котеля Маарави, когда параллельно я лечил большого праведника, вернувшего к Истокам сотни тысяч евреев, рава Нисима Ягена, родные рава Ицхака неоднократно просили меня помочь ему. ВОПРЕКИ ЗАКОНАМ МЕДИЦИНЫ Я почти ежедневно был у его постели во всех отделениях больницы «Гадасса». Но разве дело во мне? Разве я врач, который мог помочь Праведнику? Над ним было особое наблюдение с Небес. Приведу только пару конкретных примеров, когда он остался жив вопреки медицинской помощи. Ему сделали «электрошок» по ошибке. Не нашли на электрокардиограмме волны «пи», которую потом (после страшного и противопоказанного электрошока!) при коронарном зондировании обнаружили… И он остался жив. После операции на сердце назначают антикоагулянты (против свертываемости крови). Вместе с ними нельзя назначать аспирин, который усиливает их противосвертывающую функцию, что грозит внутренними кровотечениями. Раву же назначили именно их, даже не предупредив о последствиях. Началось грозное кровотечение в пищеварительной системе (мелена). Срочная госпитализация. Массивное переливание крови. И опять рав, перенесший операцию на сердце, еле вышедший из тяжелой сердечной недостаточности с ужасными отеками, остался жив вопреки медицине. Третье антимедицинское мероприятие состояло в том, что ему с малокровием (анемией) после всего перенесенного стали ставить пиявки, вопреки мнению профессора Готесмана. Ну, представьте себе обескровленного человека, чуть живого, из которого активно откачивают кровь. Более того, в слюне пиявок находится гепарин –сильное антикоагуляционное средство, приводящее к кровотечениям. И правда, я заставал рава несколько раз обливающимся кровью. Но наши медицинские законы, вероятно, не для него… Когда и в этот раз я старался помочь раву во время его госпитализаций, то представилась уникальная возможность увидеть наглядно, как действует наше лечение. Рав был подключен к всевозможным медицинским аппаратам, которые показывали на экране осциллографа многие функции организма в виде движущейся кривой, а так же в цифрах. Видно было количество и сила сердцебиений, ритм, сила пульса, цифры артериального давления, дыхание, насыщенность крови кислородом и пр. Впервые в жизни я видел наглядно (и показывал его родным), как очень низкое давление на глазах постепенно подымалось (80\50 до 120\70), в другой раз повышенное снижалось (145\105 до 110\65), как регулировался и становился ритмичным пульс, как ускоренное дыхание снижалось почти до нормы. И все это прямо на глазах при первых словах лечебного внушения. Самому раву я этого показать не мог, он не был в полном сознании… Помню, после операции на сердце рав организовал благодарственную трапезу у себя дома. Помню чудные еврейские яства, которыми нас потчевала его дочь Хава. Помню речи многих учеников Рава… БЛАГОСЛОВЕНИЕ ПРАВЕДНИКА Сын после Африки, Индии и Германии с трудом приходил в себя. Однажды вечером коротко рассказал, что с ним случилось, и, заметив слезы в глазах, моментально замолк. Потом опять возвратился к очень сдержанному и короткому рассказу. Я ненавидел его мучителей, я ненавидел мерзких немецких тварей. Недостаточно, что они сделали во время войны, мало того, что они так рано отобрали у меня отца… А теперь те же звери надругались над нашим сыном только за то, что он еврей. Да будут прокляты все амалеки!.. Чаще всего он лежал на спине, закинув за голову крепко стиснутые руки, пальцы в пальцы, и беспрерывно смотрел куда-то вверх, вдаль, будто во что-то пристально вглядываясь и стараясь в этом разобраться. Я даже не подходил к нему, не тревожил, не расспрашивал, хотя тысяча вопросов распирали меня. Это стоило огромной выдержки... Спустя несколько мучительных месяцев, он стал оттаивать, оживать. Именно тогда он рассказал штрихи пережитого. Я даже не намекнул, что все это я пережил телесно, боясь спугнуть секунды откровения… Потом он стал выходить из дому, видимо, начав интересоваться своим будущим: что делать, куда идти, как начинать жизнь заново… И вот Додик нашел работу в частной охране единичных еврейских домов в море арабской деревни Силуан, фактически, одном из древнейших еврейских иерусалимских мест – Шилоах. Купили ему отличный скорострельный пистолет в дополнение к тому оружию, которое он получил официально. И опять начались долгие ночи ожидания, когда он там, на крышах домов охранял покой поселенцев… Когда он немного ожил, появились планы учиться дальше, мы решили устроить ему сеудат одая (благодарственную трапезу за спасение). *** Мы собрались почти всей семьей за большим столом в салоне. Я незаметно со стороны включил видеокамеру, которая записывала все происходящее. Додик был еще худ, почти обритые волосы головы чуточку отросли. Голубые глаза с серым холодком были еще малоподвижны, как будто застыли в одной далекой точке, что походило на взгляд загнанного волка. Он был малословен, замкнут, как будто клещами из глубины вытаскивал каждое тихое слово. Мы поздравляли, как это принято в нашей семье в дни рождения: от младшего к старшему. Каждый держал стакан с ликером, на который говорил благословение, передавая затем следующему. Мы действительно отмечали день его нового рождения. Родился заново. Это происходило 31 мая 1992г. (йуд-бет сиван)… Не помню, кто очередной поднял бокал для благословения, как вдруг раздался резкий стук в дверь. Стук был требовательный, громкий, зовущий, как будто стряслось что-то очень срочное. Так как я врач и всякие неотложные события происходят в нашей жизни, то быстро побежал на стук. Открываю дверь и вижу на пороге… рава Ицхака Зильбера… Хотя я был знаком с равом уже с 1981г, когда жил в Хайфе, куда он приезжал проводить уроки, поздно ночью возвращаясь в Иерусалим, но еще не был с ним так тесно связан. Я был удивлен, поражен его внезапным появлением у нас дома, да еще сопровождаемым таким требовательным и резким стуком в дверь. -Квод арав, что случилось? – спросил я его, приглашая войти в дом. -Реб Иегуда, почему я пришел к вам? -…? -Для чего я пришел сейчас сюда?! – вопрос был странным, непонятным и по его взгляду было видно, что он, действительно, не совсем понимает, что делает здесь, что его тянуло сюда… Я оглянулся, посмотрел на всех наших, застывших в недоумении, на напряженного, как натянутая тетива, Додика и сказал раву, под руку заводя в салон: -Рав, Вы просто пришли поздравить нашего Давида. Он не стал меня расспрашивать, почему надо поздравлять, как будто все знал, хотя я ему не сказал ни слова. Рав Ицхак уселся за стол рядом, категорически отказавшись занять мое место во главе стола, и сразу же стал говорить «слова Торы». Он говорил долго, четко, очень понятно и вместе с тем очень глубокие вещи. Странным было то, что он говорил как раз по делу, как будто бы знал всю подноготную приключений сына. И вдруг я опешил, увидев, что видеокамера автоматически продолжала снимать этот бурный и неожиданный визит Рава и его речи. -Извините, квод арав, - перебил я его, - мы записывали на видео, я от неожиданности забыл выключить его, и запись все время продолжалась. -А что это такое?.. Тогда у нас дома еще был телевизор с видеомагнитофоном. Я вытащил записанную кассету и стал показывать раву Зильберу. В то же время я вставил в видеокамеру новую кассету и продолжал видеозапись происходящего. Вероятно, рав тогда впервые видел видеозапись… Во всяком случае, он очень внимательно смотрел на экран, слушал свою речь и беспрерывно комментировал, как будто бы слушал не себя, несколько минут тому назад говорившего это, а кого-то постороннего: -Правильно говорит… Так. Так… Что?.. А, правильно… Хорошо… К концу записи я спросил его, можно ли эту запись смотреть и показывать другим, дает ли он разрешение на это. -Не можно, а – нужно… Весь этот диалог остался записанным на второй кассете. Так впервые я стал записывать уроки, выступления рава Ицхака Зильбера, особенно в старом здании иешивы «Двар Иерушалаим», которая размещалась в Санэдрии. Сегодня я владелец сотен записей с уроками рава. Я уже рассказывал, как при «тшуве с любовью» можно даже преступления перевести в заслуги… Рав Ицхак благословил нашего сына. И что вы думаете?! *** Ровно через год наш сын не только сделал серьезную «тшуву», не только стал заниматься в иешиве, но и женился в йуд-бед сиван, ровно через год после благословения праведника. Рав Зильбер, будучи в трауре (шлошим) по рабанит Гите-Лее (зихрона цадекет ливраха!), пришел на свадьбу до начала игры оркестра, чтобы поздравить сына… Теперь его подопечный аврех-ватик, уважаемый софер-СТАМ (писец святых текстов), отец пятерых праведных маленьких евреев в религиозном поселении Кирьят-Сефер… Это только намек на ту силу, которую имеет Благословение Праведника, на то безграничное, что Он сделал и делает для всей нашей семьи… УЧИТЕЛЬ КОМИССАРОВ Я смотрел на них сбоку. Я смотрел, а в мыслях проносилась их, такая разная и так схожая судьба, судьба евреев, которых хотели оторвать от Истины, от Торы, от всего еврейского. Я сравнивал моих учителей. Слезы навертывались на глаза. Мне было очень хорошо, и очень – печально: -Почему мой отец не дожил до этих дней? Почему ему не было суждено приехать в Эрец Исраэль? Почему я не могу сидеть с ним, говорить, может быть, учить Тору?.. Почему?.. Умер мой школьный учитель, с которым практически не виделись с 1954 года, когда я закончил десятый класс средней школы №4 им Короленко в городе Речице. Сорок шесть лет! Ведь по сути дела человек не меняется. Он может похудеть или ожиреть, сгорбиться, поседеть и полысеть, но душевная суть человека остается той же. Хотя мы и стали религиозными, старающимися строго соблюдать Законы, а они – пока что нет, но все мы остались теми же «мальчишками далекого детства». Мы встречались у нас за субботним столом. В святую субботу еврею нельзя заниматься никакими делами, поэтому у нас было много времени для воспоминаний. Я всю нашу совместную жизнь рассказывал Лее о детстве, о друзьях детства, но для нее это была как древняя легенда. Но вдруг легенда стала оживать, облачаться в плоть. Нашелся Марик с Эллочкой. Вычислили Алика Неймана с супругой Гретой. А потом чудесным образом через Свету Маскалик обнаружился и Эмка (Эммануил) Богданов, оказавшийся с семьей в Америке. Кажется, круг замкнулся. За субботним столом мы, вспоминая учителей детства, чаще всего говорили об учителе физики и математики Науме Матвеевиче Комиссарове, не зная ничего о его судьбе. Более того, вообще не были уверены, что он жив. Но от этого наши споры не становились менее горячими. Были две тезы: Марик утверждал, что Комиссаров «испортил» его, не заставляя зубрить материал; я же уверен, что он «открыл» мне будущее, заставив мыслить и решать самостоятельно. Немного об учителе. В нашем провинциальном, когда-то еврейском городке жили незаурядные личности. Если проследить даже судьбу «мушкетеров», то можно увидеть, что мы все не зря прожили часть жизни, не глядя на всевозможные трудности судеб.* Он стремительно входил в класс на своей несгибаемой ноге. Густая стоячая шевелюра черных вьющихся волос возвышалась над головой. Он быстро бросал пронзительный «орлиный» взгляд выразительных черных глаз, моментально взором гроссмейстера оценивая обстановку. Усаживался за столом или возле доски, ружейным дулом выставляя впереди себя не сгибающуюся после ранения ногу. Его уроки были необычными. Физику и математику он любил, рассказывал интересно и увлекательно, постоянно ставя задачи и вопросы ученикам. Бороться с послевоенными классами не любил, а может быть, и не желал. Уроки Наума Матвеевича были до крайности оригинальны и не похожи на советские схемы. Он не очень уважал классную массу. Для него существовали только талантливые, думающие ученики, среди которых большинство оказывалось евреями. Он никогда и ни перед кем не скрывал своего еврейства, да и внешность, и выговор у него были типично еврейские, как и подход к делу – тахлес. Зная, что ученики терпеть не могут учебную скуку и всегда занимаются на уроках втихую чем-то интересным, он этого «не замечал», лишь бы не мешали ему вести урок. Внезапно он задавал какую-нибудь задачу с условием, что кто первый ее решит, тот свободен до конца урока, и может тихонько делать все, что пожелает. Вот тогда-то мы и включали свои задолбанные ненужной зубрежкой мозги. Ведь каждый хотел заработать свободу: играть в морской бой, сочинять рифмы, гулять по морям и странам мира, писать записки и еще тысячи интереснейших занятий. Получалось так, что все те же люди, включая Марика и меня, выигрывали этот «комиссарский» приз. Заочно мы его звали «комиссар». Комиссаров прошел Финскую войну и сразу же ушел воевать с немцами. Попал в окружение, прошел штрафной батальон. И эти события объединяли его с моим отцом. Они могли быть откровенными и рассказывать друг другу то, что тщательно скрывали даже от родных. Затем ранение в ногу, и уже его правая нога не сгибалась навсегда. 1944 год, послевоенная Речица, его маленькие дочь и сын нашли подозрительную вещь. Этот предмет взорвался у них в руках. Дети были ранены. Дочка осталась с поврежденным глазом. Война, война, война… *** Итак, мы буйно и бурно спорили за субботним столом с Мариком, моим школьным другом. Через пару дней – бешеный звонок. На том конце провода – Марик: -Догадайся, кто приехал в Израиль? Я стал перебирать всех наших бывших знакомых, даже предположил, что Эмка приехал из Америки. Но все оказалось неверным… -Приехал Комиссаров!.. – Марик был очень возбужден и взволнован, рассказал мне, что был на встрече, где были речичане, и ему сказали, что приехал Наум Матвеевич с дочерью Лёлей. Живут они в Ашдоде.... И вот мы уже рыщем по Ашдоду в поисках нужного адреса. Встретились. Только по другому ты можешь понять, сколько прошло времени. Ведь эта встреча через 46 лет. Но Ноах бен Мордехай (тут я узнал его настоящее имя) почти не изменился, немного усох, поседел, но такой же пристальный, пронизывающий взгляд, неиссякаемый юмор, точная мысль, ясная, светлая голова. Когда я его спросил, помнит ли он мою тетю Софью Захаровну Плоткину, преподававшую математику в той же школе, то он ответил так, как может сказать только Комиссаров: -О, это был великий математик… Она умела считать даже до трех… Мы сидели на солнечном балконе их квартиры. Лилось солнце, прохладный ветерок изредка нарушал полный штиль, был стол, заставленный закусками и бутылками домашнего вина. На бутылках была этикетка с фотографией 7-б класса средней школы №4 г. Речица… Учитель и пил, и закусывал, и говорил, говорил. Вот тут-то я впервые узнал, что Ноах Комиссаров с раннего детства девять лет учился в одной из первых хабадских иешив в г. Кременчуге… Затем, не пройдя ни одного класса школы, поступил в университет на физико-математический факультет, который закончил с отличием. Однажды, удивившись чему-то написанному в стенной газете, бросил про себя реплику на лошен-кодеш (иврит). Кто-то из-за спины ответил ему на том же языке. Они познакомились. Это оказался талмид-хахам (ученый) одной из литовских иешив, который тоже учился в университете. После этого ежедневно в течение шести лет они занимались Гморой (Талмуд). Так что в общей сложности оказалось 15 лет занятий Торой. Это чувствовалось во всем. Вся его речь при встрече постоянно была пересыпана выдержками из Святого писания (Тора, Танах, Галаха, Мусар) с хорошим литовским акцентом. Потом мы пригласили их с Лелей к нам в Иерусалим на субботу. От автобусной станции мы сразу же поехали к Стене Плача (Котель Маарави). На площади перед Стеной было немного народу, светило солнце, чирикали птички, важно расхаживали по Стене голуби. Нам было хорошо и возвышенно. Мы с реб Ноахом помолились дневную молитву Минха. Кстати, оказалось, что в Ашдоде реб Ноах один из почетных молящихся в синагоге. Его все уважают и посылают быть ведущим молитвы (шлиах цибур). Учитель впервые за долгие-долгие годы чувствует себя счастливым: в своей стране, среди своего народа, в своей синагоге в постоянном обращении к Своему Б-гу. Он уже собрался уезжать один в Израиль, если бы дочка не согласилась. Старый учитель безумно хотел быть у себя дома, среди своих… Надо было видеть, как он с детской непосредственностью и с восхищением созерцал евреев, одетых в традиционные одеяния, как в умилении гонялся и обнимал детишек с пейсами и в развевающимися цицит… Его восторгу не было предела все двое суток, которые он гостил у нас. Суббота прошла с большим подъемом. И так обычно у нас немало гостей, в основном новоприбывших евреев, а сейчас посмотреть на легендарного учителя из далекого детства пришло еще больше людей. И на молитвах, и на трех субботних трапезах, и на уроке Торы на русском языке, который вот уже четыре года проводится у нас по субботам…. Полный триумф. А он все стеснялся: «Ну, какой я учитель? Откровенно говоря, я вообще не учитель...» Действительно, он никогда не был типичным советским учителем. ДВА УЧИТЕЛЯ Самое впечатляющее событие произошло в воскресенье (ем-ришон), когда мы поехали на утреннюю молитву к моему раввину и Учителю (Море), праведнику Иерусалима, раву Ицхаку Иосефу Зильберу. После болезни он еще слаб, и утром, и днем мы приезжаем к нему домой, чтобы составить молитвенный миньян. Я познакомил двух моих учителей: учителя моего детства и сегодняшнего Учителя жизни. Реб Ноах 1913 года рождения, рав Ицхак – 1917. Очень много общего у них. Оба – немолодые люди. Оба прошли тяжелейшие годы первых, средних и поздних периодов зверской советской власти. Оба с детства учились Торе. Рав Ицхак учился у своего отца-раввина, а потом – всю жизнь учился и учил Торе (все главы русских иешив в Израиле, России, Америке, Европе его ученики). Реб Ноах – 9лет в кременчугской иешиве и еще 6 лет с талмид-хахамом. Оба они ни одного дня не учились в нормальной школе. Оба поступили и отлично закончили физико-математический факультет университета. Рав Ицхак – талантливейший математик, любимец академика Чеботарева. Оба работали учителями физики и математики в средней школе. На этом сходство кончается. Рав Ицхак всю жизнь с опасностью для жизни и семьи выполнял Заповеди, учил Тору и соблюдал Субботу. Учитель Комиссаров, как большинство евреев того поколения, где-то сломался и пошел по обычному пути советского учителя. Все молитвы в доме рава особые.* После молитвы рав вдруг подошел к реб Ноаху. Рав Ицхак чувствовал себя совсем неважно, что было заметно по нему. Он подошел к нему с толстым томом Талмуда и тут же стал учить с ним, как определить кашерность, если полностью повреждены копыта, или – жевательный аппарат, как определить кашерность по рогам или по срезу седалищных мышц животного… Они занимались 40-45 минут без перерыва. Все обычные посетители рава разошлись, остались двое дожидаться его по какому-то срочному делу (а какие дела не срочные?!) Они сидели два седых, крепких еврея, чем-то очень похожие, хотя один с бородой, а второй – бритый. Чувствовалась та же хватка, острый взгляд учителя… Я смотрел на них. Я смотрел, а в моих мыслях проносилось то, что я написал выше, сравнивая моих учителей. Слезы навертывались на глаза. Мне было очень хорошо, и очень – печально: почему мой отец не дожил до этих дней? Почему ему не было суждено приехать в Эрец Исраэль? Когда мы ушли от рава, то р. Ноах, погрозив мне пальцем, сказал: -Я, с Б-жьей помощью, проверю все это еще раз. Очень интересная глава… Твой рав – большой талмид-хахам, а как скромно держится… Ему уже не удалось проверить… Раковый метастаз в мозгу привел к одностороннему параличу. Он лежал в постели, когда мы в последний раз навестили его в Ашдоде. Работала только одна рука, трудно было даже повернуть голову, еле говорил. Но его мозг, его светлая еврейская голова работали безотказно до последних минут жизни. Мальчику-родственнику он подарил тфиллин на Бар-Мицву и, играючи, задал ему несколько арифметических задач. Праведные евреи уходят или в субботу, или в особый день. Реб Ноах бен Мордехай Комиссаров, мой старый учитель, ушел в иной, правильный и вечный мир в начале месяца (Рош ходеш) Кислев, в тот месяц, когда мы празднуем праздник свободы, избавления от греческого антирелигиозного ига – Хануку. Он похоронен в Святой земле на ашдодском кладбище. Слава Б-гу, на тридцатый день со дня похорон было 10 евреев, сказали Кадиш. Среди миньяна были и ученики рава Ицхака, которые проводят грандиозную работу среди «русских» евреев Ашдода. Мне выпала честь говорить Кадиш по Ноаху бен Мордехаю, зихроно ливраха! В-вышний дал мне честь и право быть учеником этого необычного еврея. Пусть вознесется его душа в Рай. И пусть он Там передаст горячий привет моему отцу! Пусть придет Машиах, и восстанут мертвые! И последнее совпадение. Рав Ицхак ушел от нас, как и учитель Комиссаров, в свои 87 лет... *** * Я помню, как рав ставил нам с Леей хупу. Был только миньян людей, скромная закуска, которую мы купили в соседнем магазине. Мы стояли под хупой (балдахином) из старого талита отца рава Ицхака. Потом нас оставили в комнате «уединения». Такой свадьбы не было на свете. Мы плакали, у всех стояли в глазах слезы. Была Святость, Сама Святость присутствовала в доме рава… ИЗ КНИГИ «СОБЫТИЯ И ТРАГЕДИИ ПЕРЕД ПРИХОДОМ МАШИАХА» ДЕМОНСТРАЦИЯ РЕЛИГИОЗНЫХ Рав Ицхак нередко говорил, что надо слушаться Мудрецов своего поколения, хотя тебе иногда кажется их решение неверным, нелогичным, ошибочным... - Им дано Свыше (м.б. это интуиция – или сията дишмая) решать правильно особенно судьбоносные вопросы поколения. Рав Эльяшив призвал религиозных литовского направления выйти на демонстрацию. Такое же решение приняли руководители хасидских течений и рав Овадия Иосеф, глава сефардского еврейства... Среди моря страшных, подчас нереальных событий нашего времени изредка мелькают проблески – еще не все потеряно. Я уже писал об объединении всего Израиля во время захвата, а потом убийства солдата Нахшона Ваксмана... Существует, так называемый «статус-кво». Это что-то вроде договоренности на высших уровнях о том, что религиозные не вмешиваются в дела нерелигиозных, а те не должны вмешиваться в их дела. Но в последние годы все чаще и чаще нарушаются эти неписаные законы. Судебные органы не только вмешиваются в деяния правительства, официально законодательного органа – Кнессета, но и вторгаются в религиозное законодательство – мир Галахи. Хотя они ничего не понимают в разбираемых делах, где не всякий еврейский судья (даян) посмел бы сказать свое слово. *** Две области, где ВСЕ считают себя компетентными: медицина и еврейство. А ведь медицине нужно обучаться после средней школы не менее десяти лет, а для того, чтобы стать еврейским законоведом нужно, по крайней мере, 16-18 лет интенсивной учебы по 12-18 часов в сутки… *** Итак, «воды дошли до горла». И религиозные (около 20% всего еврейского населения Израиля) решили провести демонстрацию протеста в Иерусалиме. Выбрали для этого самое скромное место на въезде в Иерусалим, возле бывшей центральной автобусной станции. Не напротив Кнессета, не напротив канцелярии главы правительства, даже не на центральной площади города. Потому, что суть протеста и демонстрации была не в том, чтобы обратить внимание высокосидящих, а обратиться за помощью к Небесам. А В-вышний находится в любом месте. Средства массовой антиинформации в течение недели запугивали и стращали противоборством, и даже кровопролитиями между религиозными и нерелигиозными. Левые силы, которые пришли к власти в правительстве и угрожали тотальной войной против верующих, срочно решили созвать антидемонстрацию. Зло перед своим концом всегда идет на все, часто беспредельное. Антидемонстрацию решили провести в «Саду роз» напротив Кнессета. Все средства информации: телевидение, радио, газеты, журналы и даже «интернет» компьютеров, разглашали о ней. Как потом видели по телевизору, «добровольцы – комиссары» заходили на занятия в университетах страны, останавливали уроки и в приказном порядке обязывали студентов идти в ожидающие их автобусы, чтобы прибыть в «Сад роз». Иерусалимцы с утра стекались к месту демонстрации. Шли старики и старухи, шли молодые пары с детьми и колясками, шли студенты иешив, шли рабочие. Интересно, что среди льющихся потоков, а после и огромной толпы, были как и черные шляпы, кипы, штреймл, так и вязанные кипы или случайные кипы, надетые в знак солидарности с еврейством. Самым потрясающим была - тишина и невероятная самоорганизованность. *** На трибуне десятки духовных руководителей нашего поколения, которые, возможно, впервые объединились перед угрозой разрушения еврейства. И «литовцы», и все виды «хасидов» в их оригинальных одеяниях, и представители вязанных кип - «мизрахи». Рядом же были десятки евреев с разного вида шофарами (рог, в который трубят на новый год - Рош Ашана). Это было грандиозное зрелище. Многотысячные толпы залили все свободное пространство: черные ряды ортодоксов, рядом более цветные одеяния женщин, целые парки детских колясок. Единственная религиозная радиостанция на русском языке в Хайфе «Коль мевассер» попросила меня дать короткий репортаж с места событий. По неопытности я хотел протиснуться поближе к трибунам, но толпа, охранявшая и «вносившая на руках» хасидских адморов, глав ешив и великих нашего поколения прямо с их машинами, так затерла меня, что я чуть не потерял шляпу и все пуговицы. Полураздавленный и пришибленный, я с трудом пробирался сквозь толпу на более свободное место… И вдруг я увидел трех-четырех «странно» одетых мужчин, среди который была и полураздетая, нафабренная, с цветными волосами женщина. Они были одеты так, как не одеваются и на пуримском карнавале. Обнаженные руки и ноги были покрыты не то красочными рисунками, не то наколками, остатки волос так называемых причесок были разных оттенков: от рыжего до синего. Это так контрастировало с окружающими мужчинами, одетыми в строгие темные костюмы, в шляпах и при галстуках. Откровенно говоря, я – испугался. Я помнил десятки случаев, когда озверевшие толпы арабов громили, сжигали машины евреев, случайно заехавшие в их деревни; линчевали, забивали камнями, разрывали на куски невинных людей только за то, что те были евреями… И вдруг толпа, где невозможно было свободно повернуться, как по велению невидимой руки, стала расползаться, ужиматься, раздвигаться, оставляя два-три метра вокруг этой странной группы, неведомым образом затесавшихся среди молящихся. Это продолжалось долгие 10-15 минут, пока те не исчезли из виду. Это было потрясающе! Я выбрался на пригорок, откуда была видна часть безбрежного океана толпы. На пригорке расположился небольшой отряд военной полиции: пять-шесть вооруженных солдат с разными видами рации и две-три девушки-солдатки. Над людским морем постоянно кружили 2-3 вертолета, поддерживающие связь по рации и с этой группой военной полиции. - Сколько людей по вашим подсчетам? -С утра «по квадратам» получалось, где-то 150-200 000 человек… -Сейчас, по подсчету «в квадратах», уже где-то 500-600 000 демонстрантов! (Более полумиллиона!) У солдат работал радиоприемник, из которого минутой раньше сообщили (от собственного корреспондента с места событий), что религиозных демонстрантов не более 100 000, а демонстрация напротив Кнессета в «Саду роз» насчитывает десятки и десятки тысяч участников, не уступающих по количеству религиозным. Ложь и антиинформация сопутствовала всей вакханалии СМИ. И даже тогда, когда всем зрителям телевидения (давали параллельно две картинки: религиозные и антидемонстранты) было очевидно, что количество религиозных превышает раз в десять-двенадцать. Голос комментатора явно лгал. Была и осечка. Когда по радио спрашивали корреспондентку, что слышно среди религиозных, она сказала: «Потрясающий порядок, невероятная организованность сотен тысяч людей. Никто не пострадал». *** Зрелище «анти» напротив Кнессета было удручающе жалким и отвратительным. С одной стороны телеэкрана - сотни тысяч раскачивающихся в тихой молитве мужчин, женщин, стариков и детей. А с другой стороны – разношерстные, часто полуодетые люди, кривляющиеся в телекамеры, фривольно развалившиеся на траве «Сада роз». Физиономии, хихикающие в телеобъективы по такому серьезному поводу, как демонстрация против «религиозного засилья»... *** Такого объединения всего еврейского я раньше не видел в Израиле. Была тишина. И только пламенные речи ораторов с трибуны о единении, о молитве за скорое избавление и приход Машиаха. Затем тихая молитва стотысячных масс. Толпа, залившая все свободные закоулки, разделенная на мужчин и женщин, ритмично раскачивалась в такт произносимым словам молитвы. Невообразимая тишина, единство – как один гигантский организм. Это было необычное единение. Видимо, Машиах уже был среди нас… Затем затрубили десятки шофаров. Объявили о чтении молитвы «Шма». Это зрелище невозможно передать словами. Я продолжал стоять возле группы солдат. Они, обычные израильские парни и девушки 18-20 лет, как большинство солдат, стояли с непокрытыми головами, контрастно выделяясь на фоне океана покрытых голов. Я прикрыл глаза и вместе с сотнями тысяч евреев произнес, пропел, прокричал «Слушай, Израиль, В-вышний наш Б-г...» Когда открыл глаза, то был поражен зрелищем. Двое из солдат были с кипами на головах (откуда они их только взяли?), остальные стояли в военных беретах. Девушки-солдатки вытянулись в струнку, глаза их были наполнены слезами. Рав Ицхак сказал по поводу прошедшей демонстрации: - Это был "Кидуш Ашем", мы показали какая мы сила и что сила наша в единении и правильном поведению по Галахе… *** ЗНАМЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ: В ПОКОЛЕНИИ ПЕРЕД ПРИХОДОМ МАШИАХА СОКРАТИТЬСЯ ЧИСЛО МУДРЕЦОВ ТОРЫ И ВЕСЬ НАРОД БУДЕТ ИЗНЫВАТЬ В ПЕЧАЛЯХ И ГОРЕСТЯХ. (Трактат «Санэдрин», 97, а): «Поучают мудрецы: «Написано (Дварим, 32:36): ибо будет судиться Г-сподь за народ Свой и о рабах Своих переменит решение, только увидит, что рука их ослабела, и нет защищенного, и нет поддержанного». - Не придет сын Давида до тех пор, пока не укрепится рука доносчиков. Или: пока не сократится число изучающих Тору. Или: пока не переведется последний грош в кармане. Или: пока не отчаются ждать избавления, как сказано: «…и нет защищенного, нет поддержанного», - словно нет Защищающего и Поддерживающего Израиль». *** МЫ ТЕРЯЕМ БОЛЬШИХ ЗНАТОКОВ ТОРЫ Сфарадим похоронили Баба-Сали. ХАБАД потерял Любавического Ребе. В иной мир ушел Адмор из Цанза. Он пережил Катастрофу, потеряв у нацистов всех родных. Но В-вышний дал ему возможность восстановить и свою семью, и иешивы. Праведник нашего поколения. Недавно умер в возрасте более ста лет большой знаток Торы, раввин из Бреслава. Похоронили талмид хахама, бывшего главного раввина ЦАГАЛа, главного раввина Тель-Авива, а потом и главного раввина Израиля Шломо ГОРЕНА, первым трубившего в шофар у Стены Плача в день освобождения Иерусалима, который вновь хотят делить враги Израиля. Рав Горен вынес решение, позволяющее солдату ЦАГАЛа отказаться от приказа стрелять в еврея или выселять его. Зихронам левраха ушедшим Великим нашего поколения! Из признанных всеми остались единицы. Но что происходит с ними? Ведущий литовского (ашкеназийского) течения Рав Элиэзер ШАХ падает и проходит операцию после перелома бедра. Адмор "Толдот Аарон" рав Авраам-Ицхак Каган падает и после операции на мозге (кровоизлияние) без сознания в б-це "Гадасса". Страшные события для религиозного мира. Арабы, наши ненавистники, застрелили во время выступления перед американскими евреями рава Меира КАГАНЕ. (Зихроно левраха! Да отомстится его святая кровь!). Он был большой талмид хахам, глава иешивы, верный защитник советского еврейства... Преждевременно умирает от ежедневного горя "поющий раввин" рав Шломо КАРЛБАХ. Мы сиротеем на глазах. Перед приходом Машиаха. «И не на кого будет опереться...» Опять небывалое в нашей истории объединение всех. Великий знаток Торы и праведник поколения Рав Шломо-Залман Ойербах скончался (заца”л). Такого не знал и не видел Израиль в новейшую историю. Иерусалим залила толпа более чем в 300000 евреев. И опять все виды покрытых голов. Плакали в микрофоны, провожая в последний путь, его дети (сами главы иешив). Плакала осиротевшая толпа. Плакали и полицейские. Прерывался голос даже у стойких радиодикторов. Плакал весь народ Израиля. Не плакали и не меняли тембра голоса лишь вновь пытающиеся солгать, обмануть... Сначала сообщили только о 40000 провожающих в последний путь, потом... о 100000, потом по сведениям из полицейских вертолетов, скрепя сердце, выдавили: 300000. Кто знает истинное количество народа (говорят о полумиллионе!), пришедшего проститься с Великим нашего поколения, ушедшем плакать перед Всевышним о нашем сиротстве!? И самое большое чудо, на взгляд участника прощального поминального шествия по Иерусалиму за гробом Праведника, в том, что евреи (в противовес любым народам - вспомните похороны Амана - СТАЛИНА!) не задавили, не ранили НИ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА из более чем 300000 толпы... И вот тогда, когда даже У НЕ РЕЛИГИОЗНЫХ, не на кого будет надеяться, мы все станем надеяться, опираться, просить и обращаться за помощью к САМОМУ Г-ДУ Б-ГУ. АМЕН! *** НАШИ УЧИТЕЛЯ В дни перед приходом Машиаха особенно трудно оставаться религиозным, верить всей душой, выполнять Заповеди. Поэтому намного вырастает роль Учителя, раввина, руководителя. Тем более, очень трудно вернуться к Истокам, когда ты - третье поколение, вырванное из еврейства. В эти ответственные, тяжелые и страшные дни я обязан рассказать несколько слов о своих учителях, благодаря которым у нас уже имеется третье поколение верующих: религиозные - дети и внуки религиозных евреев. Наш первый Учитель - рав Эфраим-Йона Шахор (зац"л), который вместе с рабанит Эстер (сегодня она рабанит Кирьят Арба, где жил И. Новосельский) помогли нам, совершенно ничего не знающим об иудаизме, вернуться к Истокам. Рав Эфраим возглавлял иешиву эсдер в Кирьят-Шмона, когда пограничный городок в течение семи лет подвергался постоянным обстрелам "катюш" из Ливана. До сих пор мы в очень близких отношениях с семейством Шахор, которые сделали для нас бесценное в поисках наших еврейских корней. Затем Хайфа с раввинами: р. Р. Шапиро (зац"л), р. Х. Граб, р. Е. Шпигель и др., где мы от вязанной кипы перешли к черной. После трагедии, произошедшей с мамой, мы бежали в Иерусалим. И здесь В-вышний дал мне возможность познакомиться, общаться и учиться у моих Учителей. Тема книги не дает мне возможности говорить о них много. О каждом должна быть написана книга настоящим писателем, а не мною. Но, хотя бы, пару слов. О раве Ицхаке-Иосефе Зильбере написано много, но это - капля в море. Все знают, какой это Праведник, но мало кто догадывается, какой это великий ученый, знаток Торы. Счастье - просто сидеть возле него, слушать слова Торы, впитывать то добро, которое он излучает ВСЕМ, учиться от каждого его движения, действия. Написано, что нужно "крутиться" возле знатоков Торы, праведников. Я не очень понимал, что это значит. Но произошел эпизод. Я пришел раньше начала занятий с равом на урок в синагогу. Рав Зильбер уже был в зале синагоги и сидел, склонившись на руку. Я был уверен, что он спит. Ведь только любой один день из его бурной жизни вполне достаточен на троих-пятерых, как я. Он много раз засыпал у меня в машине на полуслове, когда я вез его домой с урока. А ведь Учителю (до 150!) уже более восьмидесяти лет. Я тихонечко вошел в нашу учебную комнату и открыл Тору. Обычно учеба мне дается очень трудно, приходится подчас делать сверхусилия, чтобы понять материал. И вдруг я почувствовал, будто бы моя голова "открылась": я все ухватывал, понимал и учил очень быстро. Пришли другие ученики, и я шепотом сказал им, что усталый рав дремлет в зале. Тогда кто-то сообщил мне, что рав не дремлет, а склонился над изучаемой гморой. Тогда-то я понял, что значит "крутиться". Я только сидел за стенкой, в другой комнате, когда знаток учил Тору, и - какое чудесное воздействие... Рав Иоэль Шварц, гениальный знаток Торы, праведник, Учитель, написавший более 160 (!) книг, которые изучают в иешивах. Это необыкновенный человек, который убежден (и так поступает), что ОТ КАЖДОГО можно учиться. Он - новатор, начинатель того, что будет обыденным в будущем. Он был основателем и сейчас один из руководителей "Хасалат", где выращивают кошерные овощи без червей и насекомых на них. Он из первых, организовавших новое движение народов - не евреев, выполняющих семь Заповедей Ноя. Рав Шварц много сил отдал и отдает на спасение юношей, не нашедших себя в рамках обычных иешив, и зачастую, "выброшенных на улицу", на страшную улицу нашей нерелигиозной реальности. Под его руководством уже начала жизнь третья группа в 60 человек, нашедших свое спасение в "Нахал хареди" - религиозном воинском подразделении армии. Раньше такой опции для ортодоксальных евреев не существовало. Лет 8-9 назад рав Иоэль говорил о создании религиозного радио. Это была утопия, фантазия, полный отрыв от страшной реальности. Ведь ВСЕ средства массовой информации, без исключения, на любом языке были явно антирелигиозные. И вот уже существуют более пятнадцати еврейских ортодоксальных радиостанций, на большинстве из которых рав еженедельно ведет свои передачи. Даже появилось религиозное телевидение, которое амалековское правительство безжалостно разгромило. Мне посчастливилось учиться и у рава Аарона Немировского (зац"л). И р. Зильбер, и р. Шварц определяли его еще при жизни, как Праведника. Я приведу выдержки из книги рава И. Шварца "Солдат Армии В-вышнего" о р. А. Немировском, которую автор написал за пару недель после прощания с Праведником. На проводах рава Аарона (это было в пятницу) возле его дома собралась многосотенная толпа. Самый большой законодатель нашего времени, рав ЭЛЬЯШИВ, у которого р. Немировский учился более пятидесяти лет и который направил его на преподавание в иешиву "Двар Иерушалаим", лично провожал катафалк более 300 метров (и это в свои более чем девяносто лет - до 120!). Я впервые видел плачущего рава Ицхака, слышал сдерживаемые рыдания р. Шварца в его прощальной речи... До перевода из книги р. Шварца расскажу только об одном эпизоде. Я в своей врачебной практике видел много сильных, стойких, мужественных людей, державшихся в испытаниях, посланных им Небом. Но я видел как испытания "ломали" и больших праведников. Рав Аарон ни разу не жаловался, а я его сопровождал в более чем годовом "путешествии" по больницам. Только: "Аколь беседер. Барух Ашем" (Все в порядке. Слава Б-гу.) Даже, когда были неподвижны обе ноги, с трудом двигал одной рукой, задыхался в отеке легких. Он трижды пережил клиническую смерть. Потом он рассказывал, как его уже отключили от всех приборов и не кормили трое суток. И никаких жалоб. Прикованный к постели, отекший, хрипящий, с аппаратом искусственного дыхания он находил в себе силы улыбаться и благословлять тех многих посетителей больницы "Герцог", которые в этом тяжело больном человеке каким-то еврейским чутьем определяли Праведника и ученого. У него была невероятная выдержка по отношению к многочисленным ученикам: из России, Англии, Америки, Канады, Южной Америки, Венгрии, Польши, хотя кроме идиш, иврита и арамейского, он не знал других языков. Говорила его добрейшая душа, чуткое сердце, всегда искрящиеся глаза. Он мог повторять урок десятки раз для непонимающих. Помню, как-то он объяснял законы поведения при пожаре в субботу. Этот эпизод записан у меня на видео. Рав повторял более двадцати раз, отвечая на все вопросы. Кажется, ну какая актуальность - пожар в субботу. Когда и с кем это происходило? В нашем доме сгорела съемная квартира молодоженов из России, вернувшихся к Истокам. Пожар начался после зажигания субботних свечей. Мне удалось им помочь. Потом осталась на улице полуодетая женщина с ребеночком в коляске. Мы приютили семью "погорельцев" на субботу. Еврейская женщина, только что вернувшаяся к соблюдению Законов, не глядя на произошедшее, пошла в микву. Через 9 месяцев у них родилась прелестная дочь. Кстати, на куче пепла оказалась не сгоревшей (вернее, обгоревшей) только фотография рава Зильбера, где он ставит им хупу. Второй раз пожар в субботу произошел в этом году на том же дворе в нашей сукке. И во всех этих случаях, в экстремальной ситуации у меня ясно вставал перед глазами тот урок незабвенного рава Аарона Немировского. В-вышний послал нам таких Учителей в такие трудные годы. Пусть будут благословенны наши Учителя. Слава В-вышнему, спасающему Своих детей!

, webcam girls yahoosingles